«Хоронить детей — самое страшное»
Выгляжу я молодо, а сердце всё изранено. Было у меня трое ребятишек. Похоронила троих. Родила в 1976 первых двойняшек, девочка умерла, мальчик остался. Через полтора года снова рожаю двойняшек. В 1985 году двое один старший, один младший, из двойняшек — утонули. А в 2010 году несчастный случай, у меня старший сын тоже погиб. Зарезали его. Стал выпивать. Как отсидел три года, стал такой раздражительный, во все скандалы лез. Ножевое ранение, 33 года. Я сейчас больная. Сахарный диабет, гипертония, вечно давление мерю. У соседей сегодня сын, 25 лет, тоже умер. Только освободился, пять лет сидел. Туберкулез легких, ещё сахарный диабет. Вот сегодня плачу. Хоронить детей — самое страшное.
Сейчас работаю сторожем на проходной. Сутки работаешь, трое отдыхаешь. Пенсию заработала минималку, не прожить на такие деньги. Пять тысяч оклад. Всю жизнь работаю на чужих дядек и тетек. А стаж-то не идёт. Пошла на пенсию в 55 лет, а стажа нет. Неофициально ведь работали. Сейчас пошла, чтобы до 20 лет — мне еще два года нужно. Может, какие копейки добавят.
Родилась в Сызрани. У нас там домик был, мы хорошо жили. Сын только… наркотиками стал заниматься. Парень был нормальный, а тут такое. И вот, чтобы избежать всего, увезти от друзей и приятелей, вынуждены были продать дом в Сызрани и приехали Балашейку, вот уже 11 лет как. Его посадили за наркотики, 228 статья была у него. Освободился, приехал сюда. Сошёлся с женщиной с ребёнком, своя дочка родилась. Сейчас в первый класс пошла. Семь лет. Вместо учебников суёт куклы.
Терпеливый русский народ
Я, может, старой закалки или в те времена лучше жили. Я со всеми дискуссирую. Вот у нас сейчас были выборы. Выбирали того же депутата, он у нас уже срок отбыл, а толку от этого никакого. Дороги разбитые. Мы с мужем покупали этот дом в поселке городского типа, думали, что с годами будут дороги, больницы, аптека. Мы так и выбирали. А окунулись: аптеку закрыли, больница у нас тоже — два человека, автобус, чтобы съездить в Сызрань 62 рубля. Зубы вылечить — в другой поселок ехать надо. Молодежи надо учиться, в город ездить. Это какие деньги надо людям иметь?
Выбрали этих депутатов, потому что они за нашего Главу Администрации. Я сегодня шла, поразилась. Около его дома асфальтик прокатывают, а мы тут — весной вышла, по уши провалилась в грязь. Разве не видит, что дороги разбиты? Ну не показывай ты это. Меркушкину что ли нужно писать? Но у нас русский народ всё терпит, такой терпеливый. Начинаешь говорить, а в ответ: «Ну кто, чай, поможет, а кто, чай, сделает?» Всё пускают на самотёк. А меня послушать, к расстрелу, наверное, за все мои слова. Я всем объясняю, нельзя так. Это наша жизнь. Мы должны жить хорошо. А для этого надо бороться, противостоять всему этому.
«Коррупция кругом»
Замуж вышла рано, в 19 лет. Было не до учёбы. Но по телевизору сейчас идёт «Право голоса», мы всё бросаем и слушаем, что несправедливо есть в нашей России-Матушке. К Путину я не очень хорошо отношусь. Я поражаюсь, смотрю часто программу Россия-1. Смотрю как процветают наши певцы, как ставят золотые унитазы. Вот сейчас Пугачёва за 500 миллионов покупает жилье. Это показывают. А сколько инвалидов, сколько нищих, бедных. Почему это не показывают? И наша власть поддерживает олигархов что ли? Коррупция кругом.
Сейчас работаю на белой опоке, это грунт вроде щебёнки. Неужели у нас не выделяются деньги, чтобы дороги сделать нормальные? И я вот думаю, потеряются деньги на щебёнку и вместо щебёнки нам ничего. Нельзя же так относится к людям. Приезжает начальник. Льётся из колонки вода в никуда. Ничего не могут сделать. Бесхозяйственность.
Никакой помощи нет
В Сызрани мы с мужем занимались теплицами: помидоры, огурцы. Ездили, продавали. А сейчас обратилась в банк, чтобы кредит взять. Думаю, теплицу поставить, чтобы рассаду выращивать, овощи. Но такие ставки, такие проценты, что, увы, ничего не возьмешь. Сейчас сижу и слушаю всё про развивание сельского хозяйства. Но какое хозяйство можно развить, если такие кредиты. Нет от государства никакой помощи. Путина я и смотрю, и слушаю, но не согласна.
Люди темные. День прошёл, и сразу умер. Сколько у нас нищих! Соседка по Ленина живёт. Двое детей, с третьим беременная ходит, не замужем. Встречается с мужчинами. Зарплату уже второй месяц не плотят. А детей надо в школу одевать. И у девчонок нет денег в школу детей отправить. Пришла на проходную и говорит: «Вот видите, тётя Таня, у меня дети ни мяса не просят, ни конфет, они у меня кусок хлеба просят». Положила ей картошки, помидор, две булочки купила. Вот как люди живут. А у нас показывают по телевизору эти золотые унитазы. Мне так обидно за людей, за эту нищету. Зачем показывать, травить народ?
«Не было у меня никакого счастья»
Вот внучка. Сын женился, взял её с ребёнком. Родилась внучка. Мама образ жизни ведёт непорядочный — пьёт, гуляет. Вот и сын загулял. Увозила его из Сызрани, спасая, а привезла на гибель. Полюбил её, снимали квартиру. Они не расписывались, жили гражданским браком. Получалось так, что она его сегодня примет, завтра выгонит. Так они жили. Последнее время он к нам перебрался. Не знаю, какой сейчас любовью любят. Меня отец бросил. Он скрывался от алиментов всю жизнь, маме копейки не платил. А этот тянется к ребенку, всё для дочки. Она его просто не пускает. А он дочку просто какой-то необыкновенной любовью любит. Она может ему в два часа ночи позвонить и скажет: «Сережа, приди и уложи свою дочь спать». Он пойдет туда, она с подругами пьяными. Он подруг выгонит, её угомонит, девочку уложит. А та его утром вышвырнет, вот такой образ жизни вели.
Похоронили сына. Дашь тётя Таня денежки — дам тебе внучку, не дашь денежки — не дам внучку. Так и жили. На девочку не получали ничего по утере кормилица, поскольку не расписаны были. Я через суд пошла. Узаконила девочку, чтобы получала за отца. Она вылитая, похожая на нас. Я её признала внучкой. Сейчас она получает на неё деньги, все пропивает.
Ничего хорошего у меня в жизни не было. Первая любовь у меня — это мой муж. В 15 лет познакомилась, два года до армии встречались. Он пришел из армии, и поженились. И вот 27 сентября сорок лет как мы живем вместе. Сильно муж пил. Ездила в Казань, кодировали его. Десять лет не пил. Но счастья не было никакого. Ничего не могу вспомнить, чтобы у меня в жизни был какой-то просвет. В 1985, 7 октября, похоронила детей. Через сорок дней у меня умерла мама, через девять месяцев у меня умерла единственная сестра. Мне было всего 29 лет. Детей хоронить — это очень страшно. Отца у меня не было. Мама воспитывала одна. Не было у меня никакого счастья.
