Родилась в Саратове в 1952 году. В 1965 г. поступила в Саратовское хореографическое училище. В 1971-1974 гг. работала в Краснодаре в Театре музыкальной комедии, в 1974-1975 гг. — в Волгоградском музыкальном театре. В 1975 г. стала работать в Саратовском областном театре оперетты (г. Энгельс), выступая и сольно, и в кордебалете. В 1979-1980 г., получив серьезную травму, прервала работу на несколько месяцев. После выздоровления параллельно с работой в театре устроилась преподавателем в Школу искусств г. Энгельс. После оформления пенсии осталась работать в театре основным педагогом. В 1995 г. стала руководителем танцевального ансамбля «Карамель», где работает до сих пор. Окончательно ушла из театра в 2003 году.
Фрагменты из интервью от 28 апреля 2017 г.
«В творчестве у нас никого не было»
Я родилась в Саратове, семья у меня простая была, совсем не театральные. Мама была фармацевт, папа — инвалид Великой Отечественной Войны, прошел блокаду Ленинграда. Единственное, у меня сестренка старшая есть, мы обе с ней пошли по творческой линии. Она у меня пошла в художественное училище, потом закончила академию искусств в Ленинграде. Сейчас она в Волгограде живет, выставляется, оформляет книги, на выставках, человек почетный. И я, наверно, тоже в творчество, несмотря на то, что у нас никого не было. У нас были в семье врачи, дед у меня был профессор, доктор биологических наук, очень человек видный, а в творчестве у нас никого не было. В балет я пришла… подружка моя занималась танцами, и мне так приятно было, не то что завидно, мне нравились эти девочки с бантиками, юбочки были плиссированные. Они ходили с ранцем на спинке, с балетной сумочкой, балетка называлась, чемоданчик, там все вещи для занятий были. Она пошла чуть раньше меня, мы с ней в школе учились вместе, потом во дворе жили вместе, в общем, я смотрела и любовалась ей. Она отучилась 2 года, в училище берут с 10-летнего возраста, она говорит, иди. А мы занимались до этого в гимнастике спортивной, у меня дела хорошо шли. Я с 7 лет занималась, выступала, это мне очень нравилось, на соревнования мы ездили, первые места занимала, данные у меня были хорошие. Она говорит – иди в балет, со мной вместе будем учиться. А там набирали в 6 классе экспериментальный класс, в первый раз набирали экспериментальный курс, обычно с 5-го класса, а это получается, с 7-го. И я взяла пошла. Родители меня категорически не пускали, это была истерика, это были слезы, потом они говорят – будешь жалеть, куда тебя несет, в общем, не пройдешь ты эти туры. И я все равно пошла и все равно прошла, и они успокоились. И я в экспериментальном классе проучилась не как все 8 лет, а 6 лет, вот так. Я поступила в училище в 1965 году, у нас был 4-ый выпуск, училище только открыли, 4-ый год как набирали деток.
Краснодар — Волгоград — Саратов
А подружка училась в обыкновенном классе, на 2 года раньше, но закончили мы одновременно, по возрасту мы были одинаковые, параллельные курсы были. Потом она поехала в Ереван в Оперный театр, а нас по направлению назначали в разные города, мы проверялись, меня тоже брали в Ереван, но я не поехала туда. Я поехала в Краснодар, на море, в Театр музыкальной комедии по направлению, там проработала 3 года и вернулась домой, потому что по состоянию родителей. Папа у меня был раненый, больной, оставались вдвоем в квартире, боялись, что я там останусь и буду там жить, а в Саратове никого. Сестренка уже уехала, замуж вышла в Волгограде, они оставались вдвоем. «Приезжай!» — и они меня домой вызвали. Я поехала в Волгоград поработала, к сестренке поехала, потом с годок. Из Волгограда приехала в Саратов, все-таки, поддержать родителей и устроилась, зимой это было… В Оперный театр я постеснялась, пошла в оперетту, там с нашего выпуска много было девчонок. Там основную часть жизни провела, я там проработала 31 год, в Оперетте, артисткой балета. Ушла на пенсию, будучи артисткой балета. Я там была репетитором, проработала там 12 лет до 50. Мечта была работать в Оперном театре, потому что нас воспитывали на классике, и меня уже наш художественный руководитель, он потом балетмейстером был в Театре оперетты — Юрий Петрович Горбачев — он был балетмейстером какое-то время в театре Оперы и балета, он говорит – пойдем. Я — «не пойду», потому что у меня произошла травма – вырезали мне мениск, куда я буду перегружать ноги на пуантах, еще половина работать, я не доработаю до пенсии. Он говорит – «иди, будешь там работать в театре, это твоя стезя опера». Конечно, хорошо, что я осталась, действительно, я бы инвалидом, наверно, стала, потому что там нагрузка на пальцы намного больше, чем в оперетте.
«Я хотела быть балериной»
Я нацелено пошла [в училище], я хотела быть балериной, мне так все нравилось. В театр мы ходили, почти каждый день после занятий бегали на галерку в театр, смотрели все подряд — и оперы и балеты — и участвовали в практике театральной. Все мне там нравилось в училище, вся эта обстановка, у нас тогда был еще директор Лидия Аркадьевна Шалагурова. Уже когда я пошла [в училище], уже все было нормально, они [родители] видели мое влечение и уже не ограничивали меня, помогали во всем.
Дружный класс
У нас был большой класс, у нас было много мальчишек. Сильный, у нас очень хороший выпуск был, много ребят в оперный театр взяли, всегда же мальчиков не хватает. Потом разъехались, кто-то работал. Во всяком случае, мы были очень дружные, дружили, до сих пор встречаемся, все спрашивают про своих выпускников, кто что знает. У нас были встречи с выпускниками, лет 5 назад мы решили собраться, собрали 5 человек. Кто-то из Прибалтики, кто-то педагогом работает, встретились, очень здорово.
Не было бы счастья
Я не хотела [уезжать работать в другой город], потому что у меня уже тут семья, ребенок появился, травма. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Из-за травмы думала с балетом расстаться. Я пошла в Энгельс в школу искусств работать. Пришла в школу искусств, предложила свои услуги и там проработала лет 8 с детишками. Я танцевала, и детей мне привозили в балетный зал в выходной день. Там школа была рядышком в центре. Половина уроков в музыкальной в центральной школе искусств, половина – зал, мы пользовались залом нашим. Вот так. Потом ушла уже из школы искусств, когда забеременела вторым ребенком, это уже под завершение моей деятельности. В 38 лет я второго ребенка родила. Но я уже из школы искусств ушла и стала репетитором.
О травме
Переезд через мост, раньше были троллейбусы, не было автобусов. Урок у нас четко начинался в 10 часов, нам надо было доехать из Саратова до Энгельса. А я в центре [Саратова] жила, всю жизнь живу в центре. Был очень сильный холод, и в этом троллейбусе едем, как в корыте ледяном, сидения ледяные, холодные. Приезжаем, уже опаздываем, уже урок начинается, ледяной холодный зал, там щели, окна большие, дует, шерстянки одеваешь на ноги. Но тут одел, а балетки все равно, ноги мерзнут, стопы, в общем, пол-урока проработала на прыжках, на не знаю, чувствую, стопы холодные прыгнула так и приземлилась и у меня колено и я не могу встать. Лет 8 до пенсии [было], наверное 79-80-й год. В ортопедическом мне сделали операцию, короче говоря, она до сих пор эта нога дает о себе знать, как зимой. Сделали вроде удачно, на костылях походила маленько, вроде как не очень серьезная операция. У кого как, но уже страх такой, что на пуантах крутиться, основная нога левая, на левой ноге крутишься, правая рабочая, там поднимаешь, как раз у меня левая нога повреждена была. Месяц пролежала в больнице, потом на больничный. Так у меня травм больше не было.
«Театр он и есть театр, свои дела»
Нормально воспринимали [физические нагрузки], мы фанаты были своего дела, мы могли вообще жить и еще 100 раз заниматься и 2 раза прийти позаниматься, и 3 раза позаниматься. Следили за своей формой, старались, заболит – помажешь чем-нибудь, согреешь и опять вперед. Делились, советовали друг другу, чем помочь. Но бывали умалчивания, боялись, например, чтобы кто-то не станцевал. У меня нога болела, меня назначили на роль Белоснежки танцевать кусок сольно, сидим мы в одной гримерке с другой балериной, она тоже солистка, – давай я за тебя станцую, раз ты болеешь, я говорю – нет, я сама станцую. Потому что если она станцует, мне в другой раз уже не дадут станцевать, хотелось. Откажешься, потом уже… как, театр он и есть театр, свои дела. Конкуренция.
«Мы не Майи Плисецкие»
Мне было 24 года, когда я родила первого ребенка. В декрет ушла на год и вышла сразу же, мне мама помогала. Возвращаться было несложно. Я, наоборот, похудела, не поправилась, была в форме шикарной, потому что еще в такую даль беготня, ребенок, заботы, нормально. Я хотела [ребенка] и потом, через 14 лет, второго родила на свой же промежуток большой — хочу, уйду на пенсию, все равно рожу, доработаю до пенсии, попробую еще разочек. У нас даже такая балерина в оперетте осталась, у нее вообще трое детей, она сейчас уже завпост. Мы не Майи Плисецкие, так что нам можно и рожать.
«Тяжело было расставаться с театром»
Театр бросать было очень сложно, потому что лучшие годы прошли, и там своя республика. Мне, например, тяжело было расставаться с театром, перейти нужно было, пора. Я себя перенесла на другое поприще – на детей. Трудно мне было вливаться, потому что у нас совершенно разная специфика в театре и с детишками в постановках я имею в виду. Года 3 адаптировалась, не понимала, что от меня хотят, сейчас спектакли ставлю, 26-го присвоили коллективу образцово-показательный, через полгода будут документы, показывали большой концерт.
«Бывшая балерина»
Когда меня спрашивают, например, кто я по профессии, я говорю – я бывшая балерина, говорю, я танцевала, в том смысле, что я танцевала. Вообще в душе, наверно, остаюсь, стараюсь следить за собой, чтобы нести это по всей жизни. Стараюсь следить за внешним видом, за культурой общения, в театр часто хожу. Сейчас с ребятишками ездим на всякие конкурсы, гастроли, 2 раза в год мы выезжаем на международные конкурсы, что-то занимаем там, стараемся.
«Приятный страх победил»
Страшно, очень страшно [на сцену выходить], каждый раз волнение было, сколько бы лет я не протанцевала, все время, даже незначительные, массовые, все равно волнительно было. Стоишь за кулисами повторяешь,100 раз повторишь с девчонками, давайте повторим или кто-то с тобой, в общем, повторяли все время, все время было немножко напряжение. На сцену выходишь – забываешься. Конечно, сильно волноваться нельзя, волнение маленькое должно быть, оно даже стимулирует. Сильно когда трясучка – это не хорошо. Было, возьмешь, выпьешь валерьянки, с испуга стоишь за кулисами – «не помню, что там танцевать», от нервов не помню, но потом выходишь на сцену, оно как-то вроде глядишь и на сцене уже все вспомнила. Потом такая радостная, закончилось, но все равно здорово, стояли, приятный страх победил, что все закончилось, что все нормально.
О балетмейстере
Сначала постановщик балетмейстер ставит номера, отбирает в номер, нужны исполнители. С солистами отдельно работает, поставит, репетитор уже отрабатывает куски, соединяет. Балетмейстер ставит — его фантазия, репетитор — работа над его фантазией, воспроизвести. Он нарисовал, а мы разукрашиваем. Нарисовал, показывает, ставит человека, показывает ему движения. Мы все обученные, все движения мы проходим – профессиональные люди, все проходим в училище основное, как азбука, а уже как сочинение написать, мы знаем азбуку, пишем. Балетмейстер из этих движений воспроизводит то, что он хочет, но мы по движениям отрабатываем, чтобы это было синхронно, чтобы это было чисто в исполнении ног, отрабатываем всякие трюки с партнером, например, какие-то поддержки отдельно отрабатываются.
О запоминании
За определенное время запомнишь, потому что один день репетируешь, другой день репетируешь, трудно, конечно, когда бывают срочные вводы. Например, исполнитель заболел, а тебе доверяют – давай срочно выучи. Она тебе покажет или кто-то, репетитор что-то покажет, бывший исполнитель что-то покажет и сразу трудно весь порядок запомнить, потому что надо запомнить, еще все это передать эмоционально, еще технически отработать. Сложно, но возможно. Конечно, лучше постепенно это все запоминать в течение времени. Например, спектакль ставят в течение месяца – что запомнишь, отработаешь, потому что там репетиции, помимо зала, репетиции на сцене, репетиции в костюмах, прогоны всевозможные предварительные. Сначала генеральные, потом на зрителей репетиция, потом только премьера.
«Избранные»
[Танцовщик балета] это культурный человек, это человек, который несет культуру в любое общество, его видно. Очень интересная театральная жизнь, интересоваться театром, интересоваться спектаклями, театром. Некоторые не знают вообще, кто такой Станиславский, кто такая Плисецкая, кто такая Уланова. Я им рассказываю, даже взрослые родители, про наш театр не знают, кто такие великие люди, это каждый культурный человек должен знать. [Кроме того] внешний вид. А что нет, отпечаток оставляет на человеке, когда он уходит на пенсию, подтянутость, здоровье. Некоторые теряют здоровье, а некоторые находят здоровье, у кого как получается. Вообще в балет должны идти люди избранные, у кого лежит сердце туда, кому это нравится, кто может заранее сказать, что он пройдет этот путь.
«Я всем довольна»
В принципе я всем довольна, что хотела, я добилась. Я хотела поступать в ГИТИС почему – хотела быть репетитором. Но в принципе, я репетитором и стала, даже если не поступила, так что. Может быть, по-другому сложилось, если бы я осталась в Краснодаре. В Кубанский хор меня звали, замечательный совершенно кубанский хор, в театральном доме, знаменитый кубанский хор, который заезжает везде, они меня звали – пошлите к нам работать, нет, я в оперный театр вернусь, я хочу здесь работать. Не знаю, в принципе я всем довольна, я совершенно не жалею, что у меня так все сложилось, не жалею.
«Не хочу я сидеть дома»
Не хочу отсюда уходить. Что? Я больше ничего не могу, полы если мыть только. Полы и балет, чему я обучилась. Я только обучилась своей профессии, ее применяю и на вахте сидеть, что я могу, больше ничего, второго образования нет у меня. Мне хотелось в культуре работать, в творчестве. Человек творческий, я перенесла себя полностью на детей, поэтому этот переход был не очень сложный, потому что заранее до пенсии я уже готовилась потихонечку. Я не могу [просто дома сидеть], мне будет скучно, мне надо, чтобы где-то я вращалась, не хочу я сидеть дома. Я сразу постарею, сразу заболею и из халата, наверно, не вылезу. Нет, я не хочу, пускай пока держат, я буду работать с удовольствием, хоть на 3 копейки.
