Из катакомб – в МГИМО
В школе я к отличникам точно не относился. К самым хулиганам тоже, хотя бывали какие-то времена, когда совсем со шпаной связывался, но как-то господь миловал и где-то классе в 6-м понял, что мне сюда не надо. А где-то с 4-го по 6-й класс не понятно был, куда могло пойти. Там квартал один, все друг друга знали, мы все общались, но кто-то уже с 8-го начинал садиться, а кто-то шел куда-то дальше. Наверно, и я хулиганил, а за какие-то вещи, что с учителями проделывали, очень стыдно. Уроки срывали, летучих мышей притаскивали на урок истории и запускали. То есть оно вроде не очень жестоко. У нас в Нижнем были катакомбы, такие водоотводные каналы, колодцы. На откосе можно было на километр уйти под землю. Там этих мышей и ловили. Они там висят на стене, их просто снимаешь перчаткой в пакет и все. Они кусались, правда, но не по-волчьи. Родители, дедушки, бабушки столько в нас вложили, но нашу свободу никогда не ограничивали.
После школы пришел на завод. Это год был 86-й. Я посмотрел на то, как… как жизнь работает. Это был авиационный завод, завод Гидромаш в Нижнем Новгороде. Посмотрел на мужиков. Я перед армией не поступал никуда, потому что не понятно куда хотелось. Пошел учеником к отцу, который у меня токарь-орденоносец, 45 лет простоял у станка, сейчас на пенсии. Я сказал, что лучше буду хорошим токарем, как папа, чем плохим инженером. Мы какое-то время с отцом вместе работали в одну смену, потом менялись на одном станке. Коллектив был замечательный. Это был огромный цех, и там просто к любому можно было подойти – никто не отмахивался: резец заточить, что-то объяснить… Дальше естественно армия. Это с 87-го по 89-й. Командир роты у меня был просто шикарнейший педагог. Мой командир взвода первый, тоже. Люди, у которых я учился, в том числе в управлении персоналом.
Дальше случайное поступление в Институт международных отношений (МГИМО) в 90-м. Тогда было время, когда можно было случайно поступить, и сейчас можно, но сейчас сложнее. История была следующая. В армии переписывались мы с одноклассником, он где-то в другом месте служил. И вот он написал: «Слушай, со мной тут парень служит из МГИМО. Он говорит, что после армии в МГИМО поступить – нефиг делать». На подготовительный факультет – это типа рабфака, но не совсем так. Хотя там нужно было иметь либо два года стажа, либо после армии. Все кто сдал на положительные отметки летнюю сессию, автоматом зачислялись на первый курс выбранного факультета. И вот через неделю после дембеля мы с приятелем приехали поступать в МГИМО, ну а дальше как в анекдоте: кал сдал, физику сдал, математику сдал, на физике завалился. Весело еще провели неделю и вернулись домой.
Дальше в среднем по 6 часов в день в течение года мы готовились каждый. Может, даже не по 6, может, даже больше было. Я на Гидромаш опять устроился с помощью родителей, но теперь в отдел ОТК, а не токарем. Надо было проверять детали. Работа такая, в общем, не бей лежачего — то есть то нет, и поэтому было время даже на работе сидеть с книжками. И там, безусловно, половину рабочего дня можно было что-то читать. И конечно все смеялись, никто не верил, но как-то так потом получилось. То есть мы приехали, поступили на подготовительный факультет. Точнее я поступил, а приятелю полбалла не хватило. Я остался в Москве, а он вернулся в Нижний на юрфак поступил Нижегородский.
Полевая социология
Я приехал из Ниженго Новгорода в Москву, поэтому мы там работали с самого начала. Сначала все деньги вложили в стиральную машинку, которую производил завод родительский. Как-то ее там продали в Москве. Ну а потом мы работали гидами в туризме, что только не делали. То есть надо было как-то жить. На хлеб надо было зарабатывать.
В институте на первом курсе посчастливилось у Грушина поработать. Просто получилось так, что VoxPopuli снимала офис в МГИМО, висело объявление «Требуются интервьюеры». Пришли, нанялись интервьюерами. Был хороший опыт коммуникаций. Ходили и в поле, и поквартирно, и телефонные какие-то опросы, и когда надо было опрашивать депутатов Верховного Совета… Дозвониться до них невозможно, и я, помню, просто выезжал, где тогда была Дума. На выходе со значками перехватывал, хотя надо было по телефону, но платили и за личные. Просто выхватывал на улице и брал интервью. Да, было весело. Помню, вышел, а там трое, говорю: «О! Ребята, депутаты?» — «Депутаты». Говорю, я вот такой-то и такой-то, мне нужно от вас на 5 вопросов ответить. Они говорят: «Не можем, но… Скорее, у нас совещание через полчаса». Говорю: «О, вас трое, вы же на одной машине, а я четвертый, как раз по дороге вас и опрошу». Поехали. Доехали до Кремля, а я не все успел спросить. И дальше они идут – я с ними. Первый кордон, они показывают депутатские удостоверения, а в МГИМО красная книжечка – студенческий билет. Предостаю. Они не показывают, они так, на первом кордоне предостают из кармана. И я так же, раз. Два кордона мы прошли, а на входе уже в стену в Кремлевскую, меня таки повязали, но быстро отпустили. Такие веселые истории были.
Я не могу сказать, что лично с Грушиным много общался, но он бывал в офисе, мы как-то пересекались. У в памяти остался как-то такой очень невысокий, живой дядька, очень энергичный.
Сколько-то я проработал в поле, понял, как это делается. Дальше… Понятно, что анкеты в кустах все заполняли. Я их не то что специально заполнял в кустах, но вот у меня есть ограниченный список квартир, и все. Другого нет, а в пятой не открывают, то есть вообще никак. Что делать? Значит, надо было как-то выкручиваться. Я это делал лучше всех, поэтому очень быстро стал супервайзером. Потому что меня ни разу не поймали. Всех подряд ловили, а меня сразу повысили. Дальше никто у меня с заполненными в кустах анкетами не проходил. То есть я все это видел. Когда я сам заполнял, я же думал, как я заполнял. Включал генератор случайных чисел, вчера новости смотрел там, еще что-то. Опять же, я знал четко инструкции, что если мы что-то записываем за респондентом, значит надо писать то, что он сказал, а не то, как ты услышал. Такая методология (смеется). Поэтому у меня с этим все было хорошо. А народ-то голову не включает, когда анкеты в кустах заполняют, поэтому, когда я брал 100 анкет, на 4-й видел, что все остальные 90 можно браковать. То есть это все, в общем, было весело. Где-то с полгода, наверно. Поэтому я знаю проблемы полевой социологии не понаслышке.
Дальше, наверное, пошел туризм. Это было выгоднее. То есть нагрузки было условно меньше, было больше связанно с развитием языка. Денег было больше.
Об учителях
У меня было много учителей, которые мне что-то дали, но очень много дал Юрий Павлович Вяземский. Он вел историю мировой культуры. Он как преподаватель к нам студентам относился как к взрослым людям. Он еще вел «Умницы и умники» — передачу на Первом канале. Чрезвычайно образованный человек. Можно рассказывать, рассказывать и рассказывать. Даже не знаешь, с какого конца подступиться. Я поскольку учился на факультете журналистики, ну и как-то так по молодости мы все писали стихи какие-то, прозу. Стихи я еще в армии начал рифмовать. Выучил Евгения Онегина почти наизусть. Думал, скажем, что проза у меня как-то так получается, но стихи-то у меня вообще замечательные. И как-то я решил показать Юрию Павловичу прозу и стихи, поскольку его мнение для меня было значимо. Я ему отдал какие-то там рукописи. Мы виделись два раза в неделю, три раза в неделю, — Юрий Павлович молчит. Я две недели как-то выдержал, а потом говорю: «Юрий Павлович, ну Вы почитали?». Говорит: «Да, Алексей, почитал». Говорю: «Ну и что скажете?». Я так ожидал, что он скажет, ну так, проза ничего, но стихи у вас замечательные. Юрий Павлович сказал: «Знаете, Алексей, вот ну проза так, ничего, а стихи бы на вашем месте я не писал». С тех пор я стихов не писал.
Потом получилось так, что один из выпускников наших, Володя Орлов, который работал в «Московских новостях», спросил у Вяземского, нет ли у него рекомендации на какого-то студента с английским языком. Таким образом, я пришел в Московские новости. Я тогда работал с туристами как гид и что-то зарабатывал. Иногда в сезон я мог заработать 500 долларов в месяц – по тем временам огромные деньги, потому что квартиру снять стоило 50. А за доллар везли от юго-западной до Останкино. А в «Московских новостях» у меня первое время зарплата была 50 долларов. График был относительно свободный, но надо было ходить на работу и в общем были дедлайны какие-то. В «Московских новостях» мне как молодому сотруднику поручили разобраться с тем, что такое интернет, поскольку никто не знал, что это такое. С тех пор я и разбираюсь.
Уже через полгода мой шеф пробил наш отдел насчет зарплаты повышенной. У меня уже была зарплата долларов 300, а в среднем по «Московским новостям» было 100. Я сидел в отдельном кабинете с видом на Пушкинскую площадь, и у меня был интернет, про который никто не знал, что это такое. Первый диплом МГИМО, может первый диплом в стране, который был написан про интернет, был мой.
Первая итерация
Дальше мы с друзьями основали компанию – это год 96-й, наверное, которая занималась интернетом и юридическими услугами. Назвали «Триумвират». Два моих партнера были юристы, но каждый занимался тем, что было интересно. Дальше, наверное, это год 2000, когда мы случайно оказались в одном офисе с агентством «Контакт», в одном здании. Это было известное рекрутинговое агентство, одно из ведущих на тот момент. Из совместных разговоров как-то родилась первая итерация СуперДжоба, вот уже 15 лет это основное, чем я занимаюсь.
Были и неудачи, но ведь это, как и на что смотреть. Когда у нас с партнером что-то не получалось по бизнесу, и мы в это вкладывали большое количество денег, мы это расценивали как деньги, вложенные в собственное обучение, а не как потерянные. То есть, например, первая итерация СуперДжоба, никто не знал, что с этим делать. Вот есть самый посещаемый сайт, денег нет, то есть он хочет все больше. Значит, пошли стандартным путем, давай сделаем рекрутинговое агентство самое крутое в стране и будем подбирать топ-менеджеров. Сняли шикарный офис на Старом Арбате, наняли дорогого менеджера, лучших рекрутеров с рынка, платили им зарплаты такие, которые никто не платил. Я сам столько не получал, сколько получал директор агентства. В общем, год они там чем занимались то густо, то пусто, но в конце концов его закрыли и вот прошло развитие СупеоДжоба того, который мы знаем сейчас. Было потеряно энное количество денег. Не удача, но… Слава Богу, потому что, если мы не закрыли это агентство не было бы никакого СуперДжоба. Продолжали бы там чем-то мучиться.
Окна возможностей
У нас есть проект «Обед.Ру», которым я не руковожу, руководит мой партнер, он начался в той же самой компании «Тройлерат», где и начался СуперДжоб. Мы заказывали обеды в офис. Как это происходило? Значит, по факсу приходило меню от поставщика, дальше секретарь ходила с галочками, помечала, кому чего. Дальше звонила поставщику, что-то заказывала, потом все это привозили. Дальше как-то начинался расчет с курьером, переходили на сдачу там, еще чего-то. Потом я был в отпуске, смотрю, что-то никто, ничего не бегает с заказами еды, спрашиваю, что перестали заказывать? Нет, говорят, у нас тут программисты написали программульку, и теперь меню на неделю по внутренней сети забивается, дальше все проставляют галочки. Поскольку компания IT, у всех компьютеры. Формируется общий заказ и уже общий заказ, общим счетом выходит поставщику. Очень удобно все. Думаю, о, как интересно.
Приглашаю программиста, который написал, говорю: «Скажите, чем это вы тут в рабочее время занимаетесь, о чем начальство не знает?» Отвечает, что девчонки просили, чтоб им там не бегать с бумажками и онза несколько минут что-то сделал». Я вышел в комнату, где сидели менеджеры по работе с клиентами. Уже конец рабочего дня, и говорю: «Девчонки, а вы заказываете вот через эту систему? – Да». Я говорю, блин, вот что-то понаделали, я ничего не знаю, закрою завтра нафиг. Говорят: «Не надо, Алексей Николаевич – очень удобно».
Я подумал, что раз нам удобно, наверное, будет еще кому-то удобно. Дальше мы доделали это коммерческой темой и сейчас это живой, развивающийся проект, через который большое количество компаний ежедневно заказывает еду. Плюс можно из любого ресторана заказать себе чего-нибудь. Вот оно — окно возможности. Есть ресурсы, давай попробуем.
Горизонты планирования
У нас есть тактическое планирование. Это ж основа! Да у нас есть бюджет на год, который соблюдается. За этим я не слежу, есть финансовый директор, который за этим следит. Есть там план по подбору персонала также на год вперед. Есть какие-то, скажем, договоры аренды, которые заканчиваются, вот есть через два года и мы с топ-менеджерами рассуждаем, что дальше делать. Насколько вырастем, будем ли сидеть здесь, или нам надо уже где-то приступить к тому, чтобы через год начинать искать новое помещение. Что касается каких-то бизнес вещей, мы поскольку находимся на вершине пирамиды рынка, у нас задача там и оставаться, где мы находимся. И мы растем быстрее рынка в целом, ну вот где-то так еще лет 5 будем расти. Во всяком случае, если экономика не упадет. Мы с точки зрения какой-то финансовой статистики находимся на уровне лучших мировых показателей. Такой эффективности, которую сейчас показывает компания, ее в общем, теоретически не бывает даже, поэтому все удивляются.
Да, развитие, оно каждый год происходит. Оно там удваивается, утраивается все ежегодно по оборотам, и сейчас уже достаточно крупный бизнес. Хотя, в общем, по сравнению с гастрономом, все равно малый бизнес. По сравнению с Яндексом это тоже относительно небольшой бизнес. Мы просто по масштабу несравнимы, то есть у нас работает 200 человек, а в Яндексе, там 3000, но при этом, если поделить, не знаю, там прибыль на сотрудника, она у нас будет выше, чем в Яндексе. Поэтому понятно, что по обороту мы ни с mail.ru, ни с Яндексом не сможем сравниться, но и задачи такой не ставится. Но я думаю, что если взять десятку самых прибыльных бизнесов, мы в будем примерно в конце этого списка.
О развитии
С одной стороны, принципиальных изменений у нас нет, но это и про Яндекс можно так же сказать и про mail.ru. Ну, появился почтовый сервис, с тех пор кардинально нового, или неравного по масштабу в mail.ru не появилось. То же самое, появился у Яндекса поиск и за 10 лет ничего кардинально нового не появилось. Он так и сохраняет свою долю рынка и Google ничего с этим сделать не может. Но Яндекс сегодня и Яндекс 10 лет назад – это две абсолютно разные компании, как по оргструктуре, так и по технологиям. В общем-то, про СуперДжоб можно сказать то же самое. СуперДжоб сегодня и СуперДжоб 10 лет назад – это как бы одинаковые компании по культуре, мы это стараемся сохранять, но технологически и организационно – это уже две большие разницы.
Технологии ушли вперед, рынок сильно вырос. Если когда-то там посещаемость в 10 тысяч человек в день считалась замечательной для нашего ресурса, то сегодня там 700 тысяч в день – это, ну так, средне недельная посещаемость, а это все… Если 10 лет назад было 2 сервера, то сейчас не знаю, наверно, уже 100 боевых и еще столько же бэкаповских. И это все совершенно другой подход и к архитектуре и к отказоустойчивости, и безопасности.
Мы продолжаем расти, но удваиваться уже на наших оборотах – это непростая тема. Но все-таки рынок труда, в котором мы инфраструктурную роль играем – это же производная от всей экономики. Соответственно, если экономика идет вверх, значит, рынок труда должен начинать если не расти в количественном выражении, то более активным становится. Люди переходят из компании в компанию, компании активно нанимают, хантят, еще что-то – это все естественно на нас отражается. Сейчас ситуация сложная. Вся статистика показывает, что наша экономика, как бы… Но мы продолжаем расти.
Иностранные рынки не рассматриваем. Это просто не интересно, потому что на других рынках есть локальные игроки или глобальные мощные, а как-то соваться в конкурентные ниши – это странно. Ну, вот для меня, как для предпринимателя понятно, что СуперДжоб – это условно великая история, красивая. Но построить такую же красивую историю из СуперДжоба на американском рынке невозможно. В Восточной Европе — там тоже есть какие-то свои локальные лидеры, а интернет такая штука, что там места для третьего игрока очень часто нет на каком-то локальном рынке. То есть, условно, есть Яндекс, есть Google, и третий нафиг никому не сдался.
Здесь есть mail.ru, есть почта Яндекса, ну, в общем, больше для рынка не нужно. Есть СуперДжоб, есть Хэдхантер, все остальное на порядки отстает. И много есть каких-то ниш, где может быть много игроков. Особенно сервисные услуги, или СМИ какие-то. Их может быть много, потому что сегодня одно почитал, завтра другое, послезавтра третье. А если есть какой-то сервис, которым ты пользуешься, та же самая почта. Зачем тебе 20 почтовых ящиков на разных серверах? Если ты один завел, тебя устраивает, даже если где-то есть что-то чуть лучше, но ты не будешь менять на чуть лучше. Это нужно что-то кардинально другое, которое переворачивает всю систему коммуникации. Поэтому есть ли смысл входить туда, где уже есть что-то good enough, даже если с точки зрения технологий СуперДжоб the best? Это дальше маркетинговая война какая-то, огромные вложения. А смысл этих вложений? Это надуть пузырь и потом куда-то там продать? Это скучно. У нас красивый частный бизнес и мы не очень хотим играть в эти игрушки. Мы разбирались в этой теме и понимаем плюсы и минусы. У нас каждый день что-то происходит внутри, что движет нас дальше. Идет новая разработка, там что-то меняется, какие-то новые локальные подпроекты открываются, закрываются, интегрируются. Но это все равно все в рамках одной очень большой темы. И это исторически так сложилось…
Мы понимаем, что мы работаем на массовом рынке, и то, что мы делаем должно быть интересно большей части нашей аудитории. Если проект не интересен, скажем, 80% аудитории, то это нишевый проект, на нем нельзя заработать нашей конфигурацией. Сделаешь такой – он даст нам 0,5% оборота. В чем смысл? Не понятно. А ресурсов на него будет потрачено примерно столько же, сколько и на основной проект, поэтому мы очень часто пропускаем какие-то даже потенциально прибыльные вещи, которые видим. Ну да, ну есть, но все же не съешь. Значит, кто-то еще на этом заработает. Ну и хорошо.
