«…но там все равно хорошо было – и город, и климат»
Я всю жизнь сознательную прожила в Киргизии. С двадцати лет я там жила, начиная где-то с 1968-го года и по 1993-й. Я жила там с мужем, в Южном Джалал-Абаде. Потом там воевали. Хорошо, что мы выехали в 1993-м году. В свое время танки вводили – рознь была между киргизами и узбеками. Там узбеков очень много. Когда мы приехали в шестидесятых годах, киргизов почти не было. Они все в горах были. А потом в последние годы – в 1980-е где-то – их так много стало. Все спустились с гор. Ну и начались конфликты. Танки вводили.
Помню – жара, под 50 градусов; идешь в каблучках – в асфальт проваливаются. Старались всегда утром выходить, на рынок или куда-то. В обед очень жарко. Но все равно хорошо было. И город, и климат, и продукты дешевые. Когда приехали туда в шестидесятые, с рублем ходили на рынок. На рубль я могла купить арбуз, могла купить картошки три килограмма, могла купить помидор, могла купить лук и морковь. Вот это – на один рубль. Арбуз – по пять копеек килограмм, картошка – по десять. Узбеки привозили.
Киргизы, они очень лодыри. У киргизов вот есть дом, они разбросают кукурузу – кукуруза выше крыши вырастает. Если зимой дождь идет – с крыши стекает глина. Заборы у них были саманные. Саманные – это что такое. Камень на глину кладут, называется саман.
Узбеки – это о-о-очень хитрый и трудолюбивый народ. Трудяга! Если зайдешь к нему в дом, во двор, там виноградник, тень. Там настолько подметенный асфальт – иголочку заметишь! Они утром рано его поливают, и потом – топчан стоит, они на нем чай пьют с раннего утра. У них все своё. У них каждая земличка – все своё.
А у киргизов?! Он в своем доме живет, а морковь идет покупает! Только баранов может в горах пасти. Они вот баранов режут, и весь аул – как это у них называется – вокруг собирается. Они его – в чан, весь его сварят, весь его съедят, и вот такими стаканами арака шайды. Арак – это «водка». Шайды – «пить». И вот его пьют – без картошки, без всего.
Ящик «Серебряной свадьбы»
В Киргизии много национальностей жило. Восемнадцать национальностей! Немцев очень много было. Потом они все выехали в Германию. В одном совхозе жили одни немцы! У них были такие дома – построенные без гвоздя, с подвалами. Они строили из дерева. Выращивали виноград разных сортов: виноград винный и виноград съедобный. Нас иногда посылали от организации собирать. Рос такими арками – аж темно под ними, гроздья на полтора килограмма. Ну вот, собирали мы его корзинами. А потом – бери домой, сколько хочешь! Много не унесешь, но сколько сможешь – давали. А потом этот хрен меченый – Горбачев – указ объявил, и все виноградники вырубили. Чтобы такой виноградник вырастить, надо не меньше пяти-шести лет. Всё вырубили!
А кроме этого, у немцев винный цех был, они изготавливали вино на экспорт. Я помню, были «Серебряная свадьба», «Тамянка», еще какие-то названия. Мы, когда с мужем там жили, по 90 копеек вино было. Оно охлаждающее. Шампанское разное немцы делали на экспорт. Брали мы с мужем «Серебряной свадьбы» ящик – и в холодильник. И вот, когда приходишь домой с пятидесятиградусной жары – сначала-то у нас не было ни вентилятора, ни кондиционера – выпиваешь бокал этого вина, то это была не пьянка, это был охлаждающий напиток.
Внуки
Дочка моя сейчас здесь же живет, в Сатке, с мужем, у них трое детей. Старшему 28 лет, он университет с отличием закончил, учился очень хорошо. Съездил, когда студентом был, в Америку, поработал. На Аляску. В совершенстве английский язык знает. Многие, говорит, назад раньше срока вернулись, не могли работать. Они обслуживали гостиницы и рестораны. Рассказывал, что очень красивая природа, очень много медведей. Прямо, говорит, по городу ходят. Им там всей группой пришлось сложиться и купить старенькую машину, чтобы добираться до работы. Кто комнаты обслуживал для приезжих, кто в столовой работал. Ему отец с собой только двадцать тысяч дал, а как вернулся, на заработанные деньги купил себе машину новую. Такая у него была мечта, вот он и заработал. Приходилось работать по 14 часов. Все там очень строго. Но заведующей тамошней он понравился.
Внучке моей 13 лет, школьница, в седьмой класс пойдет. Сейчас она занимается теннисом, но это очень дорого – тысяча рублей за занятие. Ей папа сказал: «Ксюша, я не знаю, потянем мы это или не потянем». А она так увлеклась и как-то раз за три месяца получилось 20 тысяч. Пришлось из моей пенсии им помогать.
«…машину угнали, его избили»
Сами они с мужем на другой точке работают, тоже обувью торгуют. Но не на рынке, а в магазине, но и в магазине тишина. Сейчас открылось очень много мест – очень! – где обувь продают. И на Бакальской улице, и на Пролетарской – магазин, магазин, магазин… Они когда с Томска приехали, им пришлось всем этим заниматься, на завод-то не устроишься. Не знаю, как и выживать в этой жизни – тяжело, очень тяжело.
Родня зятя здесь живет, но они уже все старые, матери его 70 лет. Вот из-за нее они сюда и переехали. Отец зятя в Пензенской области однажды на машине поехал и взял троих попутчиков – не знаю, так принято, что ли, делать. Трое там их молодых было, надо им было до какого-то питомника доехать. В общем, машину угнали, его избили. Нашли его потом в Ртищево, он уже был как контуженный. Машину тоже нашли, разбитую, ее пришлось задарма продать, а так она новая была, «Нива». Потом отец зятя через год умер, а мать его в Сатку переехала, на родину.
«Я хочу взять кредит»
Тут вся родня зятя, но многих-то и в живых уже нет, очень рано ушли. На предприятии все работали. А сейчас на предприятие-то жалуются люди. В долг у меня просят. И всё стараются подешевле найти, кто в галошах, а кто в резиновых сланцах ходят.
Сейчас люди много кредитов берут. И для детей одежду купить, и для всего другого. Я хочу взять кредит. Мне 68 лет, у меня 9 тысяч пенсия. Подала заявку в Сбербанк, поручителем у меня пошел внук, который из Челябинска. Я просто сейчас живу не с детьми, а в квартире ихнего дяди. А случись этому дяде или его внукам квартира понадобится – где мне жить? Поэтому я хочу купить квартиру. А мне не хватает, даже на однокомнатную. Неделю назад я обратилась в «Сбербанк», ведь там все мои сбережения находятся; вот, сижу, жду. Хотелось, бы, конечно, чтобы это все исполнилось. Мне большая квартира не нужна, мне и однокомнатной хватит. Все богатство, которое у меня было, осталось в Киргизии. Я начальником участка работала, по тому времени зарплату хорошую получала – 250 рублей. Еле выехали тогда оттуда. С одним чемоданом, еле живые. Один киргиз тогда билеты нам продал. Пришлось квартиру вместе с мебелью продать. А муж мой погиб потом, машина его сшибла.
Я всю жизнь хорошо работала, у меня даже с предыдущей работы справка есть, для пенсии. А вот сюда приехала, никаких денег хватать не стало. Тогда миллионы эти начались, инфляция. И пока я дождалась, что меня признали вынужденным переселенцем, инфляция и цены еще выросли, все обесценилось. Мне пришлось ездить в Москву, чтобы хоть эту компенсацию получить. Пыталась снова в органы связи устроиться, я ведь связист по образованию. А мне говорят: «Вы там очень хорошо жили в Средней Азии. Поживите теперь здесь. Мы тут только своих берем».
«Мы тут только своих берем», – вот эти слова я никогда не забуду.
Игра
У продавцов на рынке есть игра. Сама-то я не играю, но те, кто играет, те по тысяче собираются или по пятьсот рублей. Вот шесть человек сбросятся – три тысячи наберется. Их всего человек шесть или десять. Одна неделя прошла – одному собирают, другая неделя – другому. В игрушку играют. Кому когда деньги достанутся, это они сами решают: этот первый, этот второй, третий… У кого какая неделя выдалась – плохая или нет – не играет роли. Потом получается, что кто-то в поездку, например, может съездить или за кредит заплатить. Накопление. Вот так играют. Вот такое выживание.
Раньше и мы так играли в Средней Азии. Я сколько работала – «черная касса» это называлось. Журнал всегда у одного и того же человека хранился. По 10 рублей собирали; раньше ведь другие деньги были. Собиралось много! Рублей 200 однажды набралось, помню, так я дочке шубу купила, проводила ее в институт в Томск.
Все на рынке друг друга знают. Праздники отмечаем вместе: день рождения, восьмое марта, новый год. Столик накроем, чай поставим. По пятьдесят, по сто рублей сложимся и подарок купим. Порадуемся вместе. А так идут покупатели, я им: «Здравствуйте, что вас интересует, молодые люди: сандалии, сланцы? Какой размер?» Так и работаем.
