«Мама меня в восемь лет бросила, я с отцом выросла только»
В данный момент я одна. Да я всю жизнь одна, все время одна. Работала на двух местах, всю жизнь воспитывала одна детей. Мама меня в восемь лет бросила. Выросла с отцом. Всю жизнь самостоятельно, всё сама добивалась.
Очень трудные были времена. Унижали в школе, некоторые говорили безматерщина, было очень сложно. В те времена было так, семья должна быть полной. А мы были только с отцом. Мама пила, поэтому ушла сама. Так и пьянствовала. Умерла в доме инвалидов. Я ездила, когда ее парализовало. Не бросала ее. Это она только так все время моталась, а я не могла бросить. Когда узнавала, что она в больнице, ездила в больницу, ухаживала за ней. Даже потом, когда ее в дом инвалидов оформили. Они квартиру со стариком своим продали, пропили, потом в дом инвалидов устроились. Ее парализовало, была первой группы инвалид. Вот такие дела. Сложная у неё тоже жизнь была. Я и сейчас ее жалею. Она была младше отца моего на двенадцать лет. Красивая. На табачной фабрике, когда работала, начала пить. Вроде, понемножку, понемножку начала выпивать, а потом втянулась. Женщине ведь трудно, говорят, остановиться. Сначала прятала потихонечку в шкафчике в коридоре. А потом совсем стала, как алкаши, пьяницы базарные, есть же… Пусть ей земля пухом будет, конечно, нехорошо так говорить, но жалко мне ее все-таки. Это слабость, это болезнь.
Папа у меня трудяга был. Штукатур-маляр, он с утра в восемь уходил и часов в шесть приходил. Ни минуты не сидел, даже в выходные штопал носки, такой был трудяга. Мы с ним вместе всё: и готовили, и стирали. С детства он меня всему обучал. Он меня и спорту научил, на лыжи поставил. Отец молодец был… Умер от того, что в 25 лет проработал маляром, наглотался вот этих химикатов. У него был рак легких. В 67 лет умер. Он, кончено, был не раз женатым, но с женами ему не везло. Один раз обожжешься, а второй раз уже все. Есть у меня сестренка, сейчас ей уже около 30 лет, вышла замуж. Не общаемся.
«Мы 23 года были расписаны, из них прожили, наверное, лет 7 всего, он всё, как в отпуск приходил – придет, что-нибудь натворит, опять сядет»
В молодости, конечно, была семья. Я вышла замуж в 19. В 20 родила старшего сына. Муж неблагополучный был, все время хулиганил, сидел в тюрьме. Мы с детства, учились вместе в одной школе, только он на год старше меня был. У меня двое сыновей. Старший сейчас живет отдельно – у него своя семья. Младший, конечно, немножко пошел по стопам отца, тоже хулиганит, дерется, за это сидит. В октябре уж выйдет.
Я уезжала на два с половиной года в Кемеровскую область. Мы с мужем там жили, старший сын там родился. Жили в колонии поселения два с половиной года около Новокузнецка. Я там работала продавцом. Он работал вальщиком леса. Он был трудяга, конечно, но вот из-за того, что пил все беды. Потом приехали сюда в Казань, к свекрови. Но опять эта пьянка. Ему на шею вслед дали, посадили. В общем свекровь меня «попросила»: раз нашего сына нету, мы со снохой жить не можем. А у меня ребенку было год и два месяца. Я устроилась дворником, и мне через месяц дали квартиру. Трущобы такие — старую квартиру, 12 квадратных метров, без воды, без туалета. Все было на улице, как раньше. Аварийный дом. 10 лет я отрабатывала за квартиру. В общей сложности 15 лет я там работала.
У меня один был муж, и всегда он был один. Я замуж больше никогда не выходила. 23 года были расписаны, из них прожили, наверное, лет 7 всего, он всё, как в отпуск приходил – придет, что-нибудь натворит, опять сядет. Работал, в перерывах. Приносил получку, половину, конечно, пропивал… Всё сама тянула. На двух местах работала: утром — дворников, днём — нянечкой в детском саду. Я даже в школе, когда училась, вот летние каникулы были три месяца, я одну смену всегда работала. На табачной фабрике шила мешки. На швейной фабрике на прессу – меня после восьмого класса поставили. Я крупной девочкой была, мне больше своих лет давали. Труда никогда не боялась. Работала в школе, чтобы себе купить там что-то такое. Конечно, и отец покупал, и школа помогала, раз я без мамы была. Мне в школе давали пальто, я помню, тогда ведь еще в школе помогали, как-то легче было. Потом у меня очень хорошая была классная руководительница. Меня хорошие люди окружали, очень много хороших людей.
Сейчас вот у меня инвалидность 3 группы. Муж, конечно, хулиганил. Всё время меня по голове бил, вот хроническая ишемия головного мозга. С 2002-го года это у меня. Буквально года 4 назад, как начала в себя входить. Раньше была память очень плохая, со мной даже когда здоровались, я говорила: «Здравствуйте, но я Вас не узнаю, я Вас забыла, напомните мне», вот такое было дело. Сейчас, вроде, более-менее. Я была парализованная, левая рука… Со временем всё сошло — спорт и, как говорится, трудолюбие. Тяжело, конечно. Вот иногда я еле-еле встаю. Сама себя заставляю, падать духом нельзя, никто не поможет.
Младший сын, он между прочим человечный, даже когда меня парализовало, увезли меня в больницу, две недели сын со мной младший сидел. 14 лет ему тогда было. Дежурил около моей постели, а старший приносил продукты – ему и мне. Я даже разговаривать не могла. Потом через 10 дней хоть садиться немного начала на кровать. Врачи тогда сказали, если через три дня она откроет глаза – будет жить.
На мужа не раз заявляла. Его заберут, 10-15 суток дадут, опять… Сажали мы его один раз, когда в молодости, восемь месяцев тогда было младшему ребенку, он нас ремнем обоих избил. Я закрыла ребенка-то, и мне больше досталось, не только ремнем прям по башке, и ногами пинал, бил очень здорово, бил… Он просил деньги… А откуда деньги-то, денег-то не было. Полуголодная всегда была. Он умер, ему было 42 года. Эпилепсия у него, от того что он пил, падал, били его.
«И он мою квартиру двухкомнатную продал, купил мне однокомнатную. Думал я умру, а я выжила»
Старший у меня немножко лентяй, с хитрицой. А вот младший, честнее, трудоголик. Когда маленький был, у него руки мерзнут, сопли текут, а он никогда вот, если я убирала участок, никуда не уходил, лопатой скрёб. Я говорю: «Иди домой, погрейся», он: «Нет, мам, вместе пойдем». До сих пор он такой, он мне и сейчас, когда придёт, помогает в работе. Если грузить говорит: «Мам, не мешай, я сам погружу». Он честнее, понимаете, честнее. О детях так говорить нельзя, но вот такие дела.
Старший у меня окончил школу, он тоже после восьмого класса ушел, так как без отца было тяжело очень. Тогда ведь в те времена еще группировки всякие были, я ему сказала так: «Мальчишки, лишних денег нет, квартиры лишней у нас нет, помочь некому, ни в какие группировки не ходите». Сашу даже избили один раз здорово, за то, что не хотел с этими с группировщиками связываться. Окончил школу, а потом устроился грузчиком в магазин. Сильный, здоровый мальчишка был. До армии работал экспедитором, грузчиком. Вот такие дела. Потом в армии служил, в ракетных войсках. В армии даже благодарности приходили от начальства, даже есть письма. После армии женился, вот у них сейчас маленький сынишка есть. Правда, много лет у них не было детей, не могли никак, девять лет не получалось. Родился сын. Сейчас ему два с половиной годика. Общаемся, но он сейчас работает на двух работах, жена тоже работает. Ребенок пока у них с тещей. Она не работает, на пенсии. У них трехкомнатная квартира. Иногда общаемся. У них своя семья. Они мне никогда не помогали, даже когда меня парализовало. Муж тогда умер уже. У меня группы тогда еще не было. Сын даже полиса не сделал. Так, приносил продукты. И он мою квартиру двухкомнатную продал, купил мне однокомнатную. Думал я умру, а я выжила. Я потом сделала себе полис, группу сделала, а теперь работаю даже.
А младший окончил школу, тоже стал работать сразу же. Он без работы не сидел. Они так нигде больше не учились, после восьмого ушли и всё. В армии он не служил, его посадили, когда ему было 18 лет. Первый раз за драку, год и один месяц дали. Драчун. Вот он выходит, работает и опять вот где-нибудь пива напьется и опять дерутся, такой драчун. Он не наркоман, не убийца, не насиловщик, вот драчун, только драчун… Такие дела. Поэтому я всю жизнь им помогаю сама, а мне никто не помогает.
«Вернётся младший сын, в однокомнатной квартире, если он женится на ком-нибудь, конечно, тяжело будет»
У меня третья группа, рабочая инвалидность. Зимой мне очень тяжело работать дворником, болят ноги, кружится голова. Обе ноги сломаны. Правая рука у меня сломана, но я все равно восстанавливаюсь, опять работаю. Я хожу на лечение, сейчас. Опять в понедельник в дневной стационар на лечение буду ходить. Раньше два раза в год лежала, а сейчас я не лежу. Хожу только на дневной стационар. Постоянно хожу к невропатологу, к терапевту, к хирургу. Это святое уже мое, без поликлиники я жить не могу. Давление в последнее время очень высокое. Я живу сейчас одна. 1 октября, придет сын из тюрьмы.
Буквально 4 месяца только как немножко полегче я вздохнула, потому что я стала убирать больше территорию. Немножко стало больше денег, а так мне все время не хватало, из долгов не вылезала. И сыну помогала, вот, младшему, который сидит-то. А старший он мне никогда не помогал, я ж говорю. Он не даст, хоть проси не проси. Если бы хороший сын был, это даже грешно говорить, он мою квартиру двухкомнатную не продал бы, не сунул бы меня в малосемейку однокомнатную, 28,8 квадратных метров. У меня было 46 квадратных метров. Вернётся младший сын, в однокомнатной квартире, если он женится на ком-нибудь, конечно, тяжело будет. Нам будет очень тяжело. На кухне буду спать. Я и так все время на кухне. Тяжеловато, конечно… Четыре месяца тому назад мне предлагали в сбербанке кредит на 5 лет, значит, дают полтора миллиона. Но потом я подсчитала… Это с каких я денег смогу отдать… Я хотела улучшить свои жилищные условия, если допустим продать мою однокомнатную и купить двухкомнатную… Но с сыном тяжело, если сын сидел, у них нервы уже там испорченные, не знаю еще какой он будет. Я ездила к нему один раз, но и то только на общее свидание, мне потому что тяжело на личном свидании, я не могу так. Во-первых, там вот такая комнатушка, а потом я же работала… Зимой мы ездили, старший сын меня возил туда один раз, на общее свидание мы два с половиной часа там разговаривали, две посылки ему отдали. А так я ему все время посылки шлю по 20 кг через два месяца! Это считай на 4000 одна посылка, 670 рублей только отправка, вот ведь.
Я с родственниками не общаюсь. У нас связь прекратилась еще когда мне было лет 30, наверное, потому что муж пил и они не хотели уже с нами общаться. Он ведь как не встретится, сразу начинал деньги просить, а кому приятно?. Поэтому я и не стала. Я вообще человек гордый такой, ни к кому не люблю обращаться, просить, унижаться. Вот такие дела.
«Один раз нужно с трудом собрать и всё понять, не пожалеть время, а на второй раз уже гораздо легче»
У меня маленькая пенсия, потому что у меня перерывы были в трудовой. Одно время работала даже на базаре без трудовой по паспорту только, по договору, вот поэтому у меня такая минимальная пенсия. Но сейчас субсидии по отоплению, если сейчас за квартиру платишь много, хорошие субсидии идут по отоплению. Как малообеспеченная получаю. Я в общем-то очень довольная, что нас не забывают, вот эти пенсионный фонд и соцзащита. Я без жалоб. Добраться не сложно, на одном транспорте, прям напротив остановки у нас Соц.защита. Там написаны дни, это мне тоже все очень понравилось. Хорошая сотрудница была, она уже пожилая женщина, на пенсии, но работала. Мне очень понравилась, она прям там вразумительно, так все толково объясняла. Молодые ведь, сами знаете, еще не больно-то они внимательные к нам, к пожилым.
Обращалась как-то один раз, хотела в санаторий поехать, а потом мне сказали Вы писали заявление об отказе от льготы, чтобы бесплатно получить путевку в санаторий. Я говорю, да я писала в самом начале. Ну, значит Вам бесплатно не предвидится, они мне сказали. А платный санаторий это не по мне. Вы знаете, я не люблю просить помощь, не люблю. Потому что, если мне откажут мне очень больно, я очень расстроюсь, лучше не просить, лучше где-то заработать, подработать, что-то сделать самой, чтобы заплатили деньги, отработать, а так просить я никогда не люблю.
