Начало…
Рогозин: По форме и регламенту можно говорить до вечера. По содержанию наш семинар посвящен аудиту, точнее нашему представлению об аудите. Поэтому, думаю, правильно за эти сорок минут обсудить рамку аудита, которая, конечно, будет меняться. Единственное требование к этой рамке — в ее компоненты должны быть вписаны наши выступления на семинаре, так или иначе. То есть мы создаем рамку таким образом, чтобы ее как-то наполнять. Понятно, что что-то останется невостребованным. Итак, я пишу центральную лексему — это полевой аудит. Хотя мне больше нравится аудит реализованной выборки. Давайте, ваши предложения? Что входит в полевой аудит? Какие части?
Османов: Прослушивание аудиозаписей.
Галиева: Интервьюеры.
Ипатова: Основным компонентом у нас может быть поле.
Картавцев: Я так полагаю, речь идет о действиях здесь…
Рогозин: Конечно, действиях… В этом контексте мне ближе разговор о прослушивании аудиозаписей…
Галиева: Нужно исходить из понимания того, зачем нам нужен полевой аудит.
Рогозин: Вообще, правильно. Чтобы нам определить полевой аудит, нужны задачи. Под задачи определяются и процедуры. У меня базовое различение следующее: есть методические задачи (контроль качества, повышение уровня образования интервьюеров и т.д., и контроль качества данных); второе — это содержательные задачи, то есть то, к чему мы в наших отчетах приходили. Проводя аудит, мы получаем ещё какие-то содержательные элементы, которые приводят к обогащению опросов.
Османов: Обогащение опросов в смысле получение ещё каких-то решений проблемы, которая послужила причиной опроса.
Ипатова: Обогащение опроса — это параданные плюс опрос.
Галиева: Нет, обогащение опросов, я так полагаю, это та информация, к-я позволяет давать новые интерпретации данных.
Рогозин: Не только интерпретации, это и развитие исследовательских задач, которые ставились ранее и постановка новых задач.
Картавцев: В таком случае, это методическое обогащение опроса как такового.
Рогозин: Да, это третий элемент. И тогда, смотрите, что получается у нас: (1)оценка качества опроса, (2) аналитическое обогащение опроса и (3) методология опроса.
Ипатова: В оценку качества опроса мы относим качество полевых работ и оценку инструментария.
Картавцев: И правильно ли я понимаю, что аналитическое обогащение опроса — это все те сюжеты, которые мы выделили из данных?
Рогозин: Да, а теперь можно точнее раскрыть. Например, оценка качества опроса хорошо раскрывается через теорию общей ошибки исследования. Ошибки измерения. Ошибки репрезентации.
Ипатова: Давайте подумаем еще над общей рамкой, потому что мы сейчас три блока выделили, каждый можно расписать сейчас на большую таблицу. Может быть, есть что-то еще?
Рогозин: Вообще-то, треугольник — не очень устойчивая фигура. Она же очень легко разбивается. А в логике квадрантов нам не хватает содержания на все опросы. Можно такой вопрос выделить?
Картавцев: У меня пример: скажем, тот сюжет, где мы пишем про политику, это куда будет относится в первую очередь? Будет относится в аналитическую часть или в методологию? Мне кажется, к методологии тоже будет относится, ведь это касательно того, как задавать вопросы о политике вообще.
Рогозин: Будет, если рассуждать в методологическом ключе. Но я говорю о другом: здесь не хватает квадранта, где мы бы могли сказать, что работаем на теоретическую рамку. Работаем не на этот конкретный опрос, а на теорию, связанную с политическим поведением, например.
Ипатова: Мы в этой части пока не работаем. Пока не готовы к ней.
Картавцев: Давайте попробуем себе представить, какой материал дают нам опросы для того, чтобы говорить о таких вещах.
Рогозин: Здесь нужно сразу заметить, что полевой аудит может применяться не только к опросам. Это могут быть и экспедиции какие-то качественные. Или чтобы не уходить совсем далеко, только об опросах будем речь вести?
Османов: Теория, мне кажется, не вписывается всё-таки.
Рогозин: Почему? Нам ее как раз не хватает. Вы просто помыслите различение: вот есть один критерий “методика и содержание”, есть критерий второй “этот опрос или все опросы”. Здесь как раз теории не хватает.
Ипатова: Кстати, непрерывное образование, либерализация старения (ageing) — это всё наша теория.
Рогозин: Да, это нужно зафиксировать.
Картавцев: Послушайте, вам не кажется, что если мы встраиваем такой сильный контур, то очень здорово проседает центр. Потому что полевой аудит получается не содержательной категорией, которая всё это собирает, а поводом, для того, чтобы это всё сделать. Когда мы говорим о теории, когда мы говорим о методологии — это всё истории не про аудит…
Рогозин: Полевой аудит начнет укрепляться тогда, когда мы определим задачи, функционал. Тогда он соберется сразу же. “Что мы делаем” вместо “зачем мы делаем”.
Ипатова: Но к теории важно подходить более прагматично. Теория перетягивает всё.
Рогозин: Предлагаю сконцентрироваться на тех вещах, что мы зафиксировали раньше. Аналитическое обогащение опроса тоже довольно сложный момент. Но он у нас получается: вроде бы ты сталкиваешься с реальностью, проверяешь, контролируешь, но эта реальность тебя ломает, изменяет твои представления.
Ипатова: Мы всё-таки сильно проседаем в плане аналитического обогащения опроса, потому что оно у нас присутствует тогда, когда есть личный интерес. Если нас интересует тема, если мы поехали в поле…
Османов: Не согласен. Наша задача в основном состоит в том, чтобы разработать методику полевого аудита. И если мы разработаем методику (как, проводя аудит, проводить аналитическое обогащение опроса)…
Рогозин: Хорошо, полагаю, что все представления о том, что здесь будет происходить в ближайшие два дня, будут в этом облаке крутиться. Давайте сейчас не будем спорить о переопределении, а обратимся к этому квадранту (указывая на схему). Оценка работы интервьюеров?
Ипатова: Давайте с самого начала — инструктаж и мониторинг.
Рогозин: Согласен, соблюдение методик? Процедур, и регламента?
Картавцев: Если интервьюер, то процедур…
Ипатова: Здесь скорее лучше говорить не о соблюдении, а о фиксации отклонений и регистрации соблюдения и несоблюдения. Цель не в том, что регламент соблюдается или нет, а в том, что если он не соблюдается, как это фиксировать.
Рогозин: Это первое, что мы делаем: у нас есть правила, мы на них смотрим отклонения.
Картавцев: А правила и процедуры, реализуемые кем?
Ипатова: И устанавливает кто эти правила процедуры?
Рогозин: Есть интервьюер, есть супервайзер. Аудитор. Руководство региональных компаний. Теперь что еще? В отклонения я бы добавил, что мы контролируем выборку и анкету.
Ипатова: Да, это разные специализации. Маршрутный лист и заполнение анкеты — это разные документы.
Рогозин: Нужно ли это отдельно выносить?
Картавцев: Это же всё-таки инструмент. Это не регламент и процедура.
Османов: Подождите, так чётко не нужно разделять. Если он опросил человека, которого не нужно было опрашивать, что это — выборка или анкета?
Ипатова: Это выборка. Нужно разделять процедуру отбора респондентов и процедуру прохождения маршрута. Если он нарушил процедуру отбора респондента, то нам этот косяк не нужен. Если он сделал переход неправильный, то у нас два вопроса вылетают, остальное остается четким. А если он сфальсифицировал респондента, то это к выборке относится всё равно. Выборка первостепенна.
Османов: Если рассматривать это как последовательность (сначала провели отбор и т.д.), то да, я согласен.
Ипатова: И опять же может быть и обратная ситуация: критерии отбора респондента нарушены, потом мы их пересматриваем, но при этом анкета хорошо работает. Грубо говоря, мы просто знаем, кого он опросил. Я бы разделяла, это, мне кажется совсем разные вещи.
Рогозин: Отдельно выписываю фабрикации и фальсификации. Этот сюжет просто развернут. Но здесь опять же ключевое слово — регистрация.
Ипатова: А мне кажется, в теорию хорошо бы оттуда выйти. Нарушение исследовательской этики здесь нужно описать. И вынести ее отдельно.
Картавцев: Нужно ли выносить ее к методологии?
Рогозин: Да, потому что этика понимается здесь широко. Это система мировоззрения, в которой человек проводит данный опрос. Получается, он думает об этом, он работает в этом регистре. Это не столько различение “хорошо-плохо”, сколько набор его представлений о допустимом и недопустимом в работе.
Ипатова: Просто получается, даже если это происходит не намеренно, всё равно это нарушение исследовательской этики.
Рогозин: Я бы просто убрал нарушение, и оставил исследовательскую этику. Изучение, тогда, исследовательской этики.
Ипатова: Но на исследовательскую этику мы всё равно выходим через фабрикации и фальсификации.
Рогозин: Коэффициенты результативности я бы вынес отдельно.
Османов: И вылавливание хороших практик.
Ипатова: А обучение — в методологию.
Рогозин: И предлагаю ввести как определение — стандарты опроса. Стандартные определения.
Ипатова: Ага, и отсылку сделать к AAPOR.
Галиев: Повысив, тем самым, цитируемость?!
[Смех]
Рогозин: В методологию я еще хочу записать комбинированные опросы. Как важнейший инструмент. И неслучайные выборки.
Картавцев: Мы совершенно не раскрыли аналитическое обогащение.
Рогозин: Предлагаю сейчас выбрать темы для выступления и последующего обсуждения каждому. Что остается не раскрытым, раскрывается выступающим.
Ипатова: А почему у нас не прописан результат работы?
Рогозин: Да. Аудиторское определение. Чёткое и унифицированное. Еще один термин ушел у нас — это параданные. Развитие идеологии параданных. Самой неописанной частью у нас остается аналитическое обогащение, да.
Картавцев: Возможно, в этой части нужно говорить о кейсах как таковых, и группа тэгов, еще не существующая в обогащении является служебной по отношению к той группе тэгов, к-ю мы определяем как методология.
Галиева: Нет, это к теории тогда, а не к методологии.
Османов: А не нужно ли отталкиваться от того, что мы хотим исследовать, какие исследовательские вопросы ставим. Гипотезы…
Рогозин: Да.
Османов: …которые мы и закладывали в анкету.
Картавцев: Но ведь это же прямая задача анкеты — если в нее закладывались какие-то гипотезы, на них нужно получить ответы. Это прямое наполнение, так скажем.
Рогозин: Всё-таки тестирование гипотезы — это всё равно обогащение. Другое дело, если это гипотезы, не входившие в анкету. Создание новых гипотез. Гипотеза по отношению к программному вопросу в анкете. Гипотезы — это кейсы, своего рода. На обыденном языке, если мы говорим, что показалось странным, что удивило. Проблемы. И, соответственно, итоговая сессия может быть нацелена на какую-то процедурность. С этого и начнём разговор…
Цитирование материала:
Вьюговская, Е.В. Аудит как профессия: Запуск первого семинара 4-5 декабря 2015, с.Троицкое, Мытищинский район МО // Мнети.ру. 2015. 14 декабря. [Электронный ресурс] [Дата обращения] число.месяц.год
